Дэниел Рэдклифф в журнале Mental Floss

Дэниел Редклифф появился на обложке журнала Mental Floss в рамках промо-акции выходящего фильма «Рога».



Обновление.
Ты однажды сказал, что тебе было трудно в школе, но ты научился любить учебу во время съемок Гарри Поттера. Чем ты нагружаешь мозг сейчас?
Я раньше читал много художественной литературы, а теперь я читаю много научной литературы. И я обнаружил несколько блогов на Kinja, которые мне нравятся, чтобы просто говорить об интересных вещах. Deadspin – блог, с которого я начал, но на Kinja есть блоги для всего, что тебя могло бы интересовать.

Также я бесконечно смотрю телевизионные программы, основанные на фактах. У меня есть такая убежденность, что если я ложусь спать и смотрю перед сном что-то типа Smithsonian Channel, я запомню это и если я буду часто это делать, то смогу запоминать достаточно много, в конце концов. Я узнал о хеттах прошлой ночью. Помню, я подумал: «Это хорошо, что хетты имели шоу», потому что мы не слышим о них. Все последние цивилизации позабыли о них, но они были одной из первых цивилизаций! Они заслуживают упоминания!

Если бы ты мог выбрать любое время, чтобы вернуться назад и побывать там, какое бы время это было?
Я хотел бы увидеть момент, когда неандертальцы и **** прямоходящие взаимодействовали – в давние времена. Это исторический период, который я считаю наиболее увлекательным, потому что это моменты, когда вы видите вещи, делающие человека узнаваемым и уникальным, в развитии. Если вернуться в любое другое время, уверяю, одежда будет хорошей, но также будет тиф и холера! Брутальная, короткая жизнь неандертальцев до 35 лет – это, возможно, то для чего мы были предназначены.

Допустим, приведения реальны. Ты бы хотел, чтобы какой исторический деятель явился тебе?
Наполеон или какая-то другая историческая личность с огромным эго. Потому что вы не захотите встретить какой-то депрессивный призрак. Я бы очень хотел встретиться с Джоном Китсом, но я предполагаю, что его призрак, вероятно, будет очень печальным. В то время как, я думаю, призрак Наполеона будет все еще непредсказуемым и злым.

Что ты сейчас читаешь?
Прямо сейчас, я читаю (я не могу поверить, что никогда не читал его прежде) – «Бойня номер пять». Я получаю удовольствие от любого произведения, где автор думает: «Ну, я могу делать все, что мне заблагорассудится, потому что я пишу книгу; я не обязан быть полностью реалистичным; я могу обращаться со всем самым сумасшедшим образом».

Какая самая странная книга на твоей книжной полке?
Я купил книгу под названием «Коровы», потому что мой герой Билли в «Калеке с острова Инишмаан», и люди обсуждают его, потому что он пристальное внимание уделяет коровам. Эта книга написана МакАртуром Феллоу [Лидия Дэвис] — определенно серьезным писателем, действительно удивительным писателем. Но она также написала этот очень длинное стихотворение в прозе о трех коровах за окном. Не буду врать, я, вероятно, не буду читать ее от корки до корки.

Какой язык?
Я пытаюсь выучить японский. Просто чтобы говорить. В фильме Tokyo Vice, в котором я надеюсь сняться, есть эпизоды, где мой герой говорит по-японски, и предполагается, что он говорит достаточно свободно. Я мог бы просто выучить текст полностью фонетически, но я хочу иметь некоторое представление о том, что я говорю.

Японский язык очень звукоподражательный. Слово для ветра — «pyu pyu», а если вы хотите превратить его в шторм, вы используете «gyu gyu». «Прыжок» — это « pyon pyon», а мое любимое японское слово – это «tokidoki», что означает «иногда», но звучит оно как «hokey dokey» («ок» -англ.). В японском достаточно часто приходится сталкиваться с очень смешной вещью: они иногда берут современное западное слово и заставляют его звучать по-японски, потому что в японском нет соответствующего слова. Слово для «granola bar» — «gar-a-nola bar», а «McDonald’s» — это «Mac-uh-Donna-roo-doh». У меня изумительный преподаватель, парень по имени Шинсукэ, и он классный. Я не знаю, когда я получу возможность использовать что-то из своих знаний, но я получаю удовольствие от этого.

Ты работал с большим количеством различных видов животных: кошек, собак, сов, а теперь еще и со змеей в «Рогах». Ты любитель кошек, собак или змей?
Я любитель собак и фактически сейчас любитель змей. В конечном счете, я полюбил эту змею в «Рогах». Я собака парень, и я на самом деле вид змеи парень сейчас. Они действительно милые, спустя какое-то время, особенно потому что когда им становится холодно, он начинают любить ваше теплое тело и чем холоднее им становится, тем больше они вас обнимают.

Змею в «Рогах» звали «Принцесса Лея», ее переносили в наволочке со «Звездными войнами», — она делает такие вещи на каметру, которым никогда специально не обучить змею, например, оборачиваться вокруг моих рогов [в фильме]. В тот момент я произнес «Ок, Алекс, я думаю, что она собирается отломать рог». Змея просто начинает двигаться, и ты чувствуешь ее власть внезапно типа «Ок, ты можешь убить меня, если хочешь». Я действительно получил удовольствие от работы со змеями в «Рогах». Они были почти как основной реквизит. Ты не должен действовать угрожающе, если питон у тебя вокруг шеи.

В «Гарри Поттере» у тебя был шрам в виде молнии на лбу. Во «Франкештейне», который выходит в следующем году, ты носил накладные волосы, а в этом фильме ты носил рога. Что из этого больше всего раздражало?
Сто процентов наращивание волос. Шрам в виде молнии, в первых двух фильмах, мы, по сути рисовали его, и после этого использовали Pros-Aide, который был как клей [при нанесении сверху]. Это было очень просто. Рога были на проволочным каркасе, и мы прятали металл под волосами и подкрашивали спереди. Но наращивание волос заняло 14 часов на протяжении двух дней, жить с ними и мыть их в течение 5 месяцев было кошмаром. Предполагается, что снятие их занимает 4-5 часов, но я думаю, мы управились за два, потому что я просто сдирал их со своей головы.

Ты претендент на роль Вашингтона Роблинга в фильме о Бруклинском мосту, что должно быть достаточно прикольно для любителя истории. Когда ты готовишься играть реального человека, изучаешь ли ты его?
Да, ты обязательно должен, я чувствовал бы себя странно, не делая этого. Когда ты играешь кого-то реального, замечательно то, что много работы, как правило, было сделано для тебя. Есть тонны автобиографий Аллена Гинсберга, которые я мог просмотреть [играя поэта в «Убей своих любимых»]; главное, что я просмотрел – его дневники. Речь идет о чтении как можно большего о человеке и истории, и периоде, насколько это возможно. Замечательная часть работы — это если, узнавая что-то о твоем герое, особенно когда это реальный человек, и ты находишь какую-то интересную информацию и думаешь: «О, может быть, мы сможем добавить это в сюжет».

Я действительно надеюсь, что мы сможем рассказать историю о Роблингах и Бруклинском. Это удивительная американская история, а также история о браке, который сильно отличался от того, что люди ожидали от брака в то время. Я думаю, что это особенно важная история, чтобы ее рассказать, потому что в первой половине сценария Эмили [Роблинг] является заботливой женой, а потом вы видите ее строящей мост. Равенство в браке и то, как они нуждались друг в друге, и были открыты друг с другом – такие истории мы не часто слышим в наше время. Я как будто влюбился в Нью-Йорк, и чтобы сделать что-то типа любовного письма Америке, но также что-то особенное для самого Нью-Йорка и показать что есть Нью-Йорк для Америки… Я надеюсь, что это произойдет. Это будет здорово. Это фантастический сценарий.