Большое интервью: Джейсон Айзекс

Зима, ледяной ветер свистит в ветвях деревьев, день клонится к вечеру. Не самое подходящее время для встречи с профессиональным убийцей или одним из самых Темных магов в округе. К счастью, встреча у Мэттью Эймера назначена не с одним из вышеперечисленных персонажей, а с актером, исполняющим такие роли. Джейсон Айзекс с головой ушел в работу над театральной постановкой по пьесе Гарольда Пинтера «Немой официант» в 1й Студии театра Трафальгар, но все же умудряется выкроить время для беседы с представителем сайта officiallondontheatre.

Джейсон Айзекс сыграет
в «Немом Официанте»*

«И почему это я раньше не знал, что Гарольд Пинтер писал смешные пьесы?» - поинтересовался Джейсон Айзекс у своего приятеля, а по совместительству постановщика «Немого официанта» Гарри Бертона, едва закончив читать сценарий. Хороший вопрос. В ответ можно предположить, что раньше Айзекс видел только сомнительного качества студенческие постановки. Вообще, требуется особый подход, чтобы заманить киноактера на театральные подмостки, но Бертон прекрасно справляется со своей задачей, скрепляя одной-единственной фразой: «А я знал, и еще знаю, что поставлю Ли Эванса тебе в пару, если согласишься участвовать» негласный договор с актером. И только заручившись согласием друга, режиссер «радует» его известием, что до премьеры осталось всего шесть недель.

Увидеть Айзекса на сцене действительно редкая удача, гораздо чаще он появляется в кино. Ледяной взгляд и роскошные платиновые локоны – перед вами злокозненный Люциус Малфой, самый заметный кинообраз Айзекса, известный по фильмам о ГП. Впрочем, последней на сегодняшний день работой актера стал мини-сериал компании ВВС «Внутри государства».

Сейчас его «фирменный» ледяной взгляд можно наблюдать в театре, где актер перевоплощается в Бена из «Немого официанта», пинтеровской пьесы о двух наемных убийцах, наслаждаясь уникальной возможностью сыграть дуэтом с Ли Эвансом. «Если вы видели его [только] на экране, то много потеряли», - говорит он с восхищением. «Потому что у него истинный талант в том, что касается общения и взаимодействия с публикой, до конца раскрывающийся только в «живом» представлении».

«Он работает словно по озарению свыше».

Те из вас, кто хотя бы раз видел Эванса (в «живых» постановках или в записи), вероятно, думают, что он всегда ведет себя как взбесившийся гончий пес, с пеной у рта пытающийся догнать восемь зайцев одновременно. И хотя Айзекс признает, что «его бы энергию да в мирных целях», это лишь одна из граней личности Эванса: «В первый же день мне стало ясно», - говорит Айзекс, - «что манера речи – единственное, что связывает этого человека и того Ли Эванса, который известен широкой публике. Он выделяет какую-либо черту своего же характера и проигрывает ее в гипертрофированной на 20 000% форме, чтобы получился комический эффект, но рассмотреть за всеми фокусами его настоящего попросту невозможно. Он гораздо лучше меня знает работы Пинтера и Бекетта. Он талантливый музыкант. Он тонко чувствует и очень серьезно относится к своей работе, он открыт миру и невероятно добродушен. У него огромный потенциал; те таланты, что он нам до сих пор демонстрировал, – не более чем надводная часть айсберга. Это касается и театра, и музыки, и литературы, он одарен буквально во всем». Честно говоря, подобные восторги могли бы показаться излишне бурными, не будь Айзекс настолько искренним в оценке способностей своего коллеги и не признайся он, что «потребовалось какое-то время, чтобы выбросить из головы придуманный мною же образ, и научиться ладить с ним таким, каким я вижу его каждый день на репетициях».

Айзекс преподает
Эвансу урок

Бывший студент юрфака, – он учился на юриста в Бристоле, прежде чем отправиться совершенствовать таланты лицедея в Центральную школу сценической речи и драмы (в Лондоне - прим. пер.) – Айзекс испытывает гораздо меньший пиетет к театру, как виду искусства, чем большинство его коллег. С начала карьеры он снялся в более чем 30 фильмах и «засветился» в целом ряде высокобюджетных телесериалов. Зато его появления на театральной сцене можно пересчитать по пальцам. Он приводит два объяснения этому факту: жизнь театрального актера слишком тяжела для него, а кроме того его избаловал предыдущий опыт.

«Когда речь идет об уникальных постановках, вроде Ангелы в Америке», - говорит он, - «то не допускаешь и мысли о том, что можно изменить в них хотя бы строчку. Но в других пьесах встречаются неправильности, неточности, так что сколько ни репетируй, сколько ни бейся, сложно бывает избавиться от ощущения, что люди в зале не получают того, за чем пришли на спектакль, на что рассчитывали, ради чего подыскивали детям няню на вечер, доставали дорогие билеты и раскошеливались на такси».

Именно после «Ангелов в Америке», где он играл Льюиса Айронсайда еще во время премьерных показов в Национале в 1993 году, Айзекса не оставляет неприятное ощущение того, что пьесы лучше этой в его жизни уже не будет. «У нас в репетиционном зале стоял факс», - рассказывает он. «Это был такой старый агрегат, он еще печатал на бесконечных рулончиках бумаги вместо обычных листов, и вот из него единым махом вываливалось метра по три текста. Мы собирались вокруг и читали: «Сцена 23, 24, 25 – конец листа – сцена 36, 38…», и кто-нибудь говорил: «Это гениально», а дальше на бумаге значилось «заменить на…» и аппарат выдавал следующий кусок рукописи. Складывалось впечатление, что он [писатель Тони Кушнер] получал откровение свыше, потому что это действительно была работа гения. По-моему, ни одна другая постановка с моим участием не была такой многозначной».

«Странно, что за удовольствие участвовать во всем этом еще и платят, куда только смотрит публика»

Жаль, что он так редко играет в театре, потому страсти при этом явно кипят нешуточные. Описывая напряженное ожидание своего выхода за кулисами, он рассказывает, что «с волной адреналина начинаешь испытывать глупый, иррациональный страх, а ведь это вам не из военного вертолета в Ираке прыгать. Но все равно страшно, потому ты как бы заключил контракт: тебе дают возможность проявить себя, а ты в свою очередь не выпадаешь из роли и не забываешь текст».

У Айзекса и Эванса
проблемы с лифтом

На экране Айзекс великолепен. Он один из тех актеров, кто непостижимым образом притягивает внимание зала; его взгляд завораживает. При личной же встрече он до странности зауряден. Вы, скорее всего, прошли бы мимо него на улице, не оглянувшись. Даже черты его лица мягче, чем кажутся на пленке.

Проблемы у него тоже вполне обычные, человеческие. Айзекс не принадлежит к числу актеров, которые могут себе позволить выбирать понравившиеся роли. Он утверждает, что хотя со стороны это может быть не заметно, но ему тоже случалось гадать, откуда поступит следующее предложение работы, и затягивать потуже пояс, если предложений долго не было. По этой причине он соглашается на работу за океаном. В наступившем году актеру предстоит провести шесть месяцев в Америке, на Род-Айленде. Там снимается драматический сериал «Братство», в котором Айзекс сыграет гангстера – брата известного политика. До сих пор он всегда брал с собой в поездки детей, но сейчас они уже слишком выросли, так что придется оставить их дома. Айзекса такая перспектива совершенно не радует: «Ужасно, просто ужасно: я ведь цыган, работа такая, приходится много путешествовать. Но если когда-нибудь станет слишком тяжело расставаться, я все брошу. Потому что быть хорошим отцом гораздо важнее, чем быть просто хорошим актером».

Наиболее распространено заблуждение, будто Айзекс играет только «плохих парней». Это не так. Хотя ему, англичанину, работающему в Голливуде, предлагали немало ролей типичных мегаломаньяков, жаждущих поработить весь мир. «Не роли, а просто сказка», - утверждает он. «Платят хорошо, работа веселая, никто не пристает с лишними комментариями, да и сцены в фильме достаются самые лучшие». Но зацикливаться на этом – нет уж, увольте. После жестокого полковника Тэвингтона из «Патриота» ему предлагали множество аналогичных ролей. Вместо этого он предпочел сыграть трансвестита в «Сладком ноябре». Айзекс не боится стать пленником одного образа, более того, он утверждает, что такой проблемы вообще не существует. Потому что никто не заставляет актеров соглашаться на однотипные роли. «Люди предлагают вам все ту же работу», - замечает он, - «что ж, в жизни случаются вещи и похуже».

«Здорово быть стопроцентным нацистским мерзавцем».

Вернулся он в мрачный мир кинозлодеев самым впечатляющим образом – и в самом впечатляющем проекте, сыграв великолепного Люциуса Малфоя в саге о ГП. Обсуждая эту свою роль, Айзекс ведет себя как великовозрастный ребенок: «Странно, что мне еще и платят за это», - сияет он, - «куда смотрит публика! Моей дочке четыре года, у нее есть такие куклы - фигурки в костюмах разных героев, но ничего даже отдаленно напоминающего Люциуса Малфоя. У нее там феи, волшебники, ведьмы, супергерои, никакого отношения к ГП не имеющие. И вот я прихожу к ней и советуюсь: «Что скажешь насчет тросточки с волшебной палочкой внутри? Пойдет мне длинный плащ? А как ты думаешь, не добавить ли еще пояс с пряжкой в форме змеиной головы? А если я взорву стенку и пройду ее насквозь?» Смешно, наверное, так себя вести в моем возрасте. А потом вдруг я уже участвую в эпизодах с Гэри Олдменом и Хеленой Бонэм-Картер. Смотрю в расписание съемок и вижу, что они тоже должны быть сегодня на площадке, можно будет поболтать за жизнь. И, прежде чем я успеваю опомниться, мы уже обедаем вместе, так сказать, варимся в общем котле под соусом «ГП». Это фантастика».

Айзекс берет паузу,
чтобы прочитать газету

«Если для вас, как для меня, например», - продолжает он, - «работа превращается в нечто среднее между пыткой и удовольствием – я каждый раз до бесконечности прорабатываю мельчайшие детали, чтобы образ получился более жизненным, реалистичным, объемным, - бывает приятно расслабиться и приехать на съемки ГП, чтобы просто побыть стопроцентным нацистским мерзавцем».

Айзексу, как и всем нам, кажется, не чужды простые радости жизни. Но все же не настолько простые, как карамельное печенье – он и не прикоснулся к сладкому, хотя на столе перед нами стояло целое блюдо. Его цели достаточно скромны: сравняться с сильными мира сего, вроде Брюса Форсайта, Джимми Тарбака и Ронни Корбетта, – на благотворительном турнире по гольфу, разумеется. «Когда в семье появляются дети», - радостно заявляет он, - «вы уже не сможете сказать ‘прости, милая, жди меня домой часиков так через семь’ - это же немыслимо. Но если сказать: «Я буду через семь часов, еду на благотворительное мероприятие по сбору средств на борьбу с детскими заболеваниями», - кому придет в голову вас в чем-то упрекнуть?»

В отличие от Брюси, Тарби и прочей компании, Айзекс ставит перед собой более масштабные цели. Гольф, конечно, стоит на первом месте в списке стратегических задач, но актер не отказался бы попробовать свои силы и в других видах спорта, особенно если играть нужно будет против «великих». Он с удовольствием гоняет шары в снукер, но гораздо больше радости ему доставило бы участие в теннисном турнире для звезд. «Я слышал, что Лени Генри и Дон Френч организовали ежегодный турнир по теннису», - делится информацией актер. «А еще слышал, что Алан Рикман прекрасный игрок – хотя не знаю, насколько это соответствует истине. И всякий раз, как мне случалось оказаться поблизости, я пытался ненавязчиво так намекнуть, что буду только рад вопросам типа ‘Джейсон, а ты случайно в теннис не играешь?’, но пока меня никто так и не спросил».

Примечания:
* - dumbwaiter dumb-waiter - 1) вращающийся столик, открытая этажерка для закусок 2)
amer. лифт для подачи блюд с одного этажа на другой, кухонный лифт. При дословном переводе получается "немой официант". Именно посредством небольшого передатчика, вмонтированного в это устройство, пара засевших в ресторанчике киллеров из пьесы Пинтера получает подтверждение заказа от организатора убийства. Таким образом "немой" (да что там, вообще неживой) аппарат становится ключом к кульминации всего действия.