Трудно быть лошадью

Трудно быть лошадью

(Интервью с актёрами спектакля "Equus" Дэниэлем Рэдклиффом и Ричардом Грифитсом)

(26.02.2007)

Накануне премьеры «Экууса» в Уэст-Энде Джэспер Рис поговорил с Дэниэлом Рэдклиффом и другими участниками пьесы о наготе, психиатрии и взрослении на сцене.
Новая постановка «Экууса» Питера Шэффера – это первое настоящее возрождение после изумляющего представления в 1973 году в Национальном Театре.
Дэниэл Рэдклифф считает обнажение необходимой частью всего действа.
Сюжет пьесы закручивается вокруг Алана Стрэнга, одинокого подростка-конюха, ослепившего несколько лошадей, и борьбы психиатра Мартина Дисарта с фантомами, побудившими парня совершить это.
Под чутким руководством Ти Шэррок (прим.: режиссёр) за рискованную роль взялся 17-тилетний Дэниэл Рэдклифф (в скором времени выйдет пятая часть «Гарри Поттера» с ним в главной роли); рекламные постеры спектакля с его изображением заставляют затаить дыхание многих девушек на улицах Лондона.
Дисарта (психиатр) играет Ричард Гриффитс. Этот персонаж отличается от Гектора из пьесы Алана Беннетта «History Boys», роль которого Гриффитс исполнял на протяжении 2 лет, но актёр всё же больше известен поклонникам Поттера по роли дяди Вернона.
Дженни Эгаттер, игравшая неудавшуюся подружку Стрэнга в экранизации «Экууса» в 1977 году, в этой версии исполняет роль судьи, поместившей юношу под опеку Дисанта.
Наиболее сильно в памяти отпечатываются те актёры, которые играют лошадей. Уилл Кемп, звезда «Лебединого озера» Мэттью Борна, «Пьесы без слов» и «The Car Man» исполняет роль Наггета, главной из них.
Джеспер Рис: Калечить лошадь, это тебе не кататься на гиппогриффе, да?
Дэн Рэдклифф: Абсолютно согласен. Именно на съёмках третьего фильма я осознал, что хочу стать актёром. И я подумал, что не стоит дожидаться окончания съёмок всех «Гарри Поттеров», чтобы сделать что-то ещё. Всегда будут те, кто с удовольствием посмотрят любые работы, которые я сделал, но останется и та часть, видящая во мне исключительно Гарри. Просто надо смириться с этим – и делать то, что тебе нравится. И всегда можно будет сказать, хорош я или откровенно ужасен, но меня никто не сможет упрекнуть в том, что я ничего не попробовал.
ДЖР: А играть лошадь совсем не то, что лебедя в балете Чайковского?
Уилл Кемп: Замечательно попасть в такую превосходную пьесу, где я остаюсь и актёром, и не теряю навыков, полученных в театре пластики. Также я работал с хореографом, как не работал до этого никогда. Она очень много времени уделяет импровизации, во время которых люди как бы бросаются друг на друга.
ДЖР: Остались ли воспоминания о старой постановке? И как вы считаете, актуальна ли пьеса сегодня?
Дженни Эгаттер: Я смотрела её в Национальном Театре, и это было чрезвычайно динамичное произведение. И сильно отличалось от всего, что я видела до этого, хотя мне немного нравилась греческая драма. Оно о том, что обычно пишет Шэффер. Противопоставление выдающегося заурядному.
Ричард Гриффитс: В 1973 году я был в Стрэдфорде, у меня было 12 или 15 шоу за год. Выбраться на чью-то постановку в выходной – это была несбыточная мечта. Плэтому я не видел «Экуус». Но мне много о нём рассказывали, и я постоянно думал, действительно ли таков мир психиатрии. У меня есть друзья-психиатры, и я спросил их. Мне рассказали, что сейчас есть какие-то новые методы, но в основном всё показано правильно, и любой психиатр узнает здесь эти подходы. Но для Питера Шэффера ключевой вопрос не психиатрический, а философский и фундаментальный. Пьеса пытается ответить на вопрос, почему мы все находимся здесь.
ДЖР: Пьеса доказывает, что если ты причинишь вред окружающим существам, то можешь стать ненормальным. У вас был такой опыт?
Дэн: Я знаю нескольких человек, очень похожих на Алана. В том, насколько они вспыльчивые. Где-то в Алане я узнаю и себя. Думаю, что когда молодые люди придут посмотреть пьесу, то они тоже в какой-то мере узнают себя в нём. Я видел людей, которые когда-то смотрели постановку и видели себя в Алане, а теперь они приходят, чтобы увидеть себя в Дисарте.
Ричард Гриффитс: Даже нельзя сказать, кто из них в большей беде. Дисарту очень хочется проникнуть на тёмную сторону, но он понимает, что если это случится, то мир рухнет.
Дэн: Проблему Алана легче увидеть, потому что у него нет нужных слов или социальных навыков, чтобы скрыть её.
Ричард Гриффитс: В пьесе есть большой спор о том, что нормально. Я сам соглашусь со словами Билли Коннелли: «Я скажу тебе, что значит нормально. Это ты, и это весь остальной чёртов [прим. пер. – в оригинале тут было словечко покрепче] мир. Вот что значит нормально».
ДЖР: Пьеса – это великолепное изображение подростковой изоляции. Как молодые актёры справляются с ранней славой?
Дженни Эгаттер: Мой случай совершенно отличается от случая Дэна. Я начала в 11, и мне было 17, когда я сыграла в «The Railway Children». Я не знала, стоит ли мне продолжать, потому что только что закончила «Walkabout», о потере невинности. Потом я решила продолжать актёрскую карьеру. В таком положении ты как бы находишься на границе между юностью и взрослой жизнью, и кажется, что всё делаешь правильно. Дэниэл – один из нескольких людей, которым позволили взрослеть вместе со своим персонажем.
Дэн:Для меня, слава богу, проложили чёткий маршрут действий.
Дженни Эгаттер: Тебе, наверное, гораздо более чётко обозначают то, что нужно сыграть. Я в твоём возрасте не была столь уверенной.
ДЖР: Это ведь очень трудная роль для первого сценического опыта.
Уилл Кэмп: Но Дэн легко соглашается на всё. Мы многое делаем вместе, например, бегаем по сцене, причём он сидит у меня на плечах. Я так благодарен, что он в хорошей форме, к тому же он совсем лёгкий.
Дэн: Мой вес 54 кг
Уилл Кэмп: Я носил женщин, которые были тяжелее Дэна.
ДЖР: К концу пьесы есть любовная сцена между Аланом и его девушкой, которая кончается совсем не правильно. Эта сцена, во всех смыслах этого слова, откровенная, там есть и обнаженная натура. Как вам удалось этого достичь?
Дженни Эгаттер: Всегда очень трудно бороться с помешанностью людей на идее раздевания на сцене. Они забывают, о чём пьеса на самом деле. Он должен раздеться, так надо. Иначе не будет достигнут тот уровень чувственности. В прошлых постановках раздевались и актёр, и актриса.
Дэн: Я не говорил так: «О, надо раздеться? Здорово!!! С удовольствием!!!» Я просто воспринял это, как если бы это была роль с акцентом или с какой-то дурной привычкой. Сначала я рассмотрел персонажа. Многим актёрам, которыми я восхищаюсь, приходилось раздеваться в своей работе, и даже не один раз. Того требует пьеса. Это каноническая сцена, своеобразная физическая и психологическая кульминация. И если я не сниму штаны, то получится полная чушь.