«Истоки тайноведения»

Словом "магия" в науке о религиях обозначается вся совокупность верований и вытекающих из них действий, имеющих целью произвести давление на окружающий человека внешний мир, заставить то или иное явление повиноваться воле человека.


Поэтому магия есть первая попытка человеческого сознания уловить связь и причинность явлений и предметов, первый опыт научного действования. Во всех первобытных религиях мы наблюдаем магию, как целую систему отношений человека к природе, с целью овладеть ею, увеличить ее полезность и уменьшить ее вредоносность.

В этих чертах основное различие магии и религии. Религия не исследует, не думает об установлении причинной связи, она имеет дело с данным ей объектом, с божеством, конкретным в образе духа, человека, животного, растения, камня; это божество обладает психикой и волей, его можно просить (молитва), умилостивлять (жертва), можно ему грозить, требовать, можно даже наказывать его (дикарь сечет своего идола): во всем этом есть одно общее - отношение к живому личному индивидууму, который может дать или не дать, воля которого вне воли человека. Эти личные боги развиваются в смысле конкретности, создаются мифы об их жизни, об их взаимоотношениях, их генеалогия: вырабатываются их пластические образы. Иное дело магия. Не так еще давно рассматривали магию как низшую форму религии, как се вырождение, и на этом основании различали между "верой" и "суеверием".

Последние десятилетия мы видим огромный шаг вперед, сделанный главным образом трудами английских ученых, к которым присоединились французы, немцы и отчасти русские. Этот шаг является полной перестановкой самого метода изучения. Долго историю религии изучали только на примере наиболее развитых религий, греческой и римской, изучали с точки зрения поэтической мифологии. Теперь материал по истории религии главным образом дает этнография и антропология; изучается первобытная культура в трех формах: в древнейшей жизни человеческой на земле, в жизни современных дикарей и в пережитках примитивного быта в народном быту современности. В этой плоскости познаются, и древнейшие формы религии и изучаются уже с социологической точки зрения, как зародыши и элементы первоначального религиозного сознания вообще, и ход их развития до образования сложных религиозных систем, в которые уже привносятся этика и другие, первоначально чуждые элементы.

В краткой схеме это развитие представляется таковым. В основе первобытного миросозерцания лежит "витализм", т. е. непосредственное признание всего окружающего живым. Нет никакой грани между органическим и неорганическим миром: человек одинаково оживляет зверя, растение и бесформенный чурбан, и это "оживление" переходит в обожествление, если объект имеет вредное или полезное влияние на человеческую жизнь. Отсюда - культ деревьев, животных (зоолатрия и тотемизм), камней (бэтилы). Задача магии и есть прежде всего покорение их воле человека. Два основных се подразделения - магия "по сходству" и магия "симпатическая", которые, однако, имеют между собою общим одно - представление о замещении. Вера в то, что один предмет или акт может быть замещен другим, либо похожим на него (магия по сходству), либо составляющим его часть (магия симпатическая), является, может быть, наиболее общим и элементарным законом магической причинности. Из магии симпатической вытекает возможность - вместо всего урожая принести в жертву десятину, или последний сноп, или первые плоды так же, как первенцев скота или людей. Мертвому в могилу даются волосы живого друга: этим заметается его личное сопутствие.

Шире область магии по сходству. Здесь заместительство приобретает иногда очень своеобразные формы, которые легче всего назвать "ритуальным обманом". Чтобы обмануть злого духа, ему подсовывают вместо ребенка чурбан: вместо посвящения в храм самого человека посвящается его статуя; вместо скота - игрушечные фигурки животных; вместо различных предметов - их миниатюрные модели, наконец, вместо жертвоприношения - упоминание в молитве о стольких-то приносимых жертвах, на самом деле не существующих. Иногда мы имеем противоположную сторону ритуального обмана: чтобы обмануть бдительного духа, преследующего покойника, труп расчленяют, калечат до неузнаваемости и разбрасывают.

Здесь магия вплетается в религию; магическими законами объясняется характер жертв, но посвящены они личному богу. Такое же смешение наблюдаем мы и в загробных культах. Стоит вспомнить замогильный путь египтянина: имя, слово заменяет предмет: достаточно знать ряд слов, связанных в магических формулах, и они открывают дорогу в жилище богов; при этом путем непрерывного словесного отождествления себя с богами умерший достигает реального обожествления.

Правильными "заклятиями" человек побеждает весь загробный мир: боги, хотя они личные, все-таки здесь не столько объекты религии и просьбы, сколько магического насильственного воздействия, и мы наблюдаем его преобладание даже тогда, когда, в более позднюю эпоху (Новое Царство), появляются этические требования для допущения в царство Озириса; все нравственные правила "Книги Мертвых" выписываются на магическом талисмане, который тем самым делает их как бы ненужными. Таким образом, заклятие словом "incantatio" подходит под ту же рубрику магии по сходству; не сходный предмет, а символ предмета, слово заменяет его. К этим заклятиям относятся и разные сочетания слов, слогов и цифр. Третий способ уподобления есть действие. Исходная точка его опять-таки - сходство, замена, ритуальный обман; ближайшая формула: одинаковые причины вызывают одинаковые следствия. Поэтому создается целая система "миметических" действий. Чтобы заворожить сердце любимого человека, творят разные словесные заклинания над восковым сердцем, связывают его нитями и узлами (Devotio).

Чтобы иссушить болезнью, прокалывают это сердце иглой. Все эти чарования либо накликают зло, либо навлекают благо, либо освобождают от зла; развивается сложная медицина, выгоняющая злую силу, болезнь, связывающая ее словами или действиями. Поэтому маг всегда врач, и даже культ Асклепия в Греции, вполне религиозный, молитвенный, всегда соединен с медицинской магией. Все отношение к природе покоится на этих же основаниях. Чтобы вызвать весну, хоронят, сжигают или топят изображение зимы, "заменяющее" ее (simulacrum) и радостно приносят куклу весны или молодое дерево (в последнем соединяется "подобие" и симпатическая часть, pars pro toto); со сменой весны летом - хоронят весну, оплакивая ее, а разными обрядами, уподобляемыми движению Солнца (зажженные колеса, костры и т. д.), заклинают лето. Так надо объяснить многие весенние и летние игры и обряды современной Европы и древности (похороны Карнавала, Ярилы, римских Ариев, веснянки, Купала и т. д.). В Риме весь год крестьянина состоял из различных обрядов, подражающих жизни зерна или скота и вызывающих, заклинающих различные природные процессы; напр., заклание беременной коровы вызывает плодородие земли. Все эти обряды могут обращаться в целые сценические представления; таким образом из магии развилась вся драма. Идея сходства вела к "уподоблению"; от уподобления предметов уже данных схожими недалеко до сознательного искания сходства. Мы наблюдаем в египетских загробных верованиях постоянное называние себя именами богов, до полного слияния с ними, до достижения тождества.

Во всех религиях встречается "миметическое ряжение", для уподобления себя божеству, особенно там, где это божество - животное (тотем). Стоит вспомнить козлов Диониса в Греции, представляющих его страдания и смерть - начало трагедии, менад в звериных шкурах, лисиц Орфея, римских волков и т. д. Отсюда, вероятно, вытекают и все представления и мифы о превращениях в сказках. Для полного магического овладения божеством надо самым реальным образом поглотить его силу, "приобщиться", ''причаститься" ею. Отсюда все те обряды, которые мы называем "ритуальным убийством" и "ритуальной трапезой". Во многих религиях, как дикарей, так и римлян и греков, мы можем изучить тот факт, что сильным людям, царям и жрецам не дают ослабеть и умереть естественной смертью, а убивают их, чтобы передать полную силу наследнику; В Риме пережитки этого тянутся до императорского времени. Также убивают тех людей, которые в аграрных магических обрядах воплощают в себе растительность.

Нередко с этим соединяется и обряд "козла отпущения": вся скверна общины передается убиваемому, а он, умирая, очищает всех, опять-таки по магической формуле "часть за целое". Это зло можно выделить и иначе, напр., сказать, пригвоздить его (defixio) тем, что разными заклятиями передать его гвоздю и вбить гвоздь в стену, как это делалось ежегодно в Риме, на Капитолии.

Этими верованиями объясняется и тот странный феномен, что священные животные, убивать которых грех, допускаются до ритуальной трапезы; это - причащение богом. Поэтому нам становятся ясными необыкновенно грубые образы поедания богов в одном знаменитом египетском тексте (см. Тураев Б. "Ист. Востока"). Магический характер имеют и начатки искусства; весьма вероятно, например, что рисунки животных на стенах пещер палеолитической эпохи имеют целью их заклятие и приворожение охотниками.

Боги магической эпохи - либо фетиши сами по себе, либо предмет, признанный живым и сильным, либо несколько штрихов, рот, глаза, делают чурбан подобием того божества, которым надо овладеть. В этом одно из объяснений той первобытной стилизации, которая удовлетворяется лишь отдельным сходством; для магии оно достаточно.

Внутри человека усматривается первоначально отнюдь не сложная душа, переживающая его после смерти, а жизненная сила, или силы, в крови, членах, сердце и т.п. Ими также надо овладевать по общим логическим правилам, если надо заворожить или загубить человека. Надо поэтому отрешиться от мысли о первичности анимизма, т. е. веры в личных духов, обитающих в человеке, и принять теорию "доаминистического" периода, т. е. веры в разные жизненные силы, как объект магии. Эти правила складываются в целую систему, точно выполняемую сеть правил аграрных, любовных, медицинских и т. д., но в чистом виде магия встречается не так часто, и немало примеров соединения магических действий с молитвами и перехода магических объектов в личных богов. Пережитки магии в элементарной форме заклинаний плодородия, уподобления, ряжения, ритуальной смерти божества, причащения ими мы наблюдаем и в высокоразвитых греческих и монотеистических религиях, как в религиях страдающих, умирающих и воскресающих богов - Адониса, Озириса, Мардука, Аттиса, вплоть до христианства.